Шанталь взяла с собой несколько любимых книг, но читать не получалось. Все мысли были заняты одним. Что же дальше, светлые боги? Что ее ждет?
Поначалу она смотрела, как меняется пейзаж за окном, и это успокаивало. Стояли солнечные осенние дни, деревья только начинали наряжаться в золото. Дороги еще не размыло первыми ливнями, а жители сел, которые они проезжали, выбегали поглазеть на северян.
Именно их лица заставили ее задернуть шторы. Лица, на которых читался страх и совсем немного – жалость.
Как будто похоронную процессию провожают, подумала Шанталь.
За ней впервые приехали месяц назад. Худой светлокожий мужчина со строгим лицом, перечеркнутым косым шрамом, привез целую кипу писем и документов. Из всей этой кипы ей не дали прочитать ни одного. Мать-настоятельница отправилась в столицу, где ее уже ждал король. Она вернулась через две недели, собрала два сундука платьев и украшений, завернула в знамя ее дома новую толстую стопку писем и поцеловала ее дрожащими губами. И тогда она поняла: все решено.
Все решено. Светлые боги, почему я?
Неделю назад снова вернулся мужчина со шрамом. На этот раз с отрядом рыцарей и в сопровождении двух ведьм. Жриц. Да как же они называются?
Они бесшумно появились в распахнувшихся дверях, бесшумно дошли до середины зала и замерли. Целое мгновение она ждала, что кто-то из них выйдет вперед, развернет письмо или скажет заученный наизусть текст приветствия, станет объяснять ей цель их визита… Но они молча склонили головы. Они простояли бы так вечность, наверное, но какое-то внутренне чутье подсказало Шанталь: они ждут ее разрешения! И тогда ей стало по-настоящему страшно.
Рыжая «жрица» оказалась лекарем. Она пришла на следующее утро, так же жутко поклонилась, прогнала всю прислугу, велела раздеться и долго ее осматривала и расспрашивала. Было холодно, неуютно и страшно. В какой-то момент Шанталь расплакалась. Рыжая положила узкую ладонь ей на плечо и заглянула ей в глаза с таким ужасом, что Шанталь тут же сжала губы и успокоилась. Рыжая вздохнула с облегчением и снова поклонилась.
- Я не обидела тебя? – спросила она шепотом.
Шанталь отрицательно покачала головой.
- Тебе неприятно то, что я делаю?
Шанталь кивнула.
- Я обязана убедиться, что ты здорова, - прошептала целительница так, словно просила прощения.
- А если я не здорова, – вдруг спросила Шанталь с надеждой, - тогда я вам не подойду?
Рыжая нахмурилась:
- Тогда я стану тебя лечить, моя госпожа.
Вот и все, подумала она. Вот и все.
- …остановиться в центре зала и терпеливо ждать, пока государь подойдет к тебе. Подбородок держи высоко, взгляда же не поднимай, пока ладонь государя не ляжет на твое плечо…
Вторая «жрица», светловолосая и сероглазая, назвалась советницей и хранительницей. Эти титулы ни о чем не говорили Шанталь, но одно она поняла точно – обе женщины жрицами не были и вообще не имели никакого отношения к религиозным культам. Интересно, кстати, во что они там верят? В темную драконицу? В кроваворукого бога?
- …государь проведет тебя за стол, ты должна занять место по левую руку от него. Черный кубок с золотыми рунами будет подан тебе, но ты должна будешь отпить из него и передать государю. Он же передаст тебе алый кубок. Этот обычай означает готовность супругов предупредить опасность и отдать жизнь друг за друга…
Советница говорила с ней по несколько часов в день, и с каждым новым днем она проводила с Шанталь все больше и больше времени. Она все твердила о каких-то законах, обычаях, ритуалах – долгих, странных и похожих друг на друга. А Шанталь всю жизнь была прилежной ученицей, гордилась своим воспитанием и отлично знала все законы и правила приличия, но, светлые боги, своей родной страны!
Матушка-настоятельница, разве могла ты знать, что меня ждет? Разве не мой отец своим телом закрыл отца нашего короля в той далекой войне? Разве не была я верна его величеству? Почему он отдал им меня?..
Северная граница Империи проходила по горной гряде Драконья Пасть, за которой лежали только безжизненные пустоши холодных болот. За вершинами Пасти затаились лиловые тучи, тяжелые и бессильные перед горным перевалом, они проливались по ту сторону, умывая холодными дождями чужую землю Норготу. С Норготой никогда не было ни войн, ни мира. Да и знали о ней мало. Только что давным-давно там основали свое королевство бунтари, развязавшие гражданскую войну в соседней Илтане и проигравшие ее. Говорили еще, что там холодно и почти весь год идут дожди. Говорили, что в тех краях растут только камни. Что народ Норготы такой же холодный и мрачный, как ее скалы и пустоши. Что правит Норготой колдун.
Сначала Шанталь надеялась, что занятия с Советницей отвлекут ее от грустных мыслей, тоски по дому, но вышло иначе. Тоски по дому почему-то не было вовсе. Как будто обрубили канат, которым она была привязана к родному аббатству. Вчера это место было домом, а сегодня дома не было вообще. Она больше не принадлежала ни аббатству, ни Империи, ни себе.
Вся ее прежняя жизнь осталась где-то далеко позади, и с каждым шагом черных коней, несущих ее карету, Шанталь все больше и больше удалялась от нее. Детство вспоминалось теперь будто книжка с картинками. Юность казалась спетой умелым менестрелем балладой. Мать-настоятельница, так легко отдавшая ее чужому королю, так и осталась стоять в воротах, провожая карету северян.
Демоны бездны… почему король, ее король, выбрал для этого союза именно ее? Что она ему сделала?
- …на три года оставляет свет и посвящает себя ребенку. Кем бы она ни была, крестьянкой или служительницей, она не покидает стен родного дома и не оставляет ребенка, пока тому не исполнится три. В знатных семьях должно быть не менее двоих детей, ибо каждый дом обязан отдать Норготе рыцаря и послушницу.
Дорога ползла в гору. Шанталь отодвинула штору и тайком подглядывала за распластавшимися по склонам кустарниками. Мужчина со шрамом, который оказался генералом, жестами отдавал команды рыцарям. Он вообще за всю дорогу не произнес ни слова, и если бы она не знала точно, что в свой первый визит он говорил с матерью-настоятельницей, решила бы, что он немой. Рыжая лекарша, наоборот, не замолкала ни на секунду.
- …оставшись наедине в минуты страсти…
Шанталь с детства знала, что однажды ее отдадут замуж. Что ей предстоит стать кому-то женой, родить ему детей, быть верной тому человеку, любить его и стать ему другом. Шанталь всегда казалось, что она к этому готова.
Вышло, что нет. Рыжая говорила и говорила, и от ее слов хотелось выть. Меньше всего Шанталь хотелось думать о том, как они там, в Норготе, любят друг друга.
- Хватит!
Рыжая замолчала, потом спросила осторожно:
- Я чем-то обидела тебя, моя госпожа?
Шанталь помотала головой.
- Женщина не должна стыдиться, - осторожно продолжила Рыжая, но Шанталь оборвала ее:
- Довольно, - она впервые заговорила с ними резко. – Я ничего больше не хочу слушать. Уходи.
И рыжая не посмела перечить.
- Моя госпожа…
- Я устала от вас, я не хочу никого видеть.
Светловолосая советница склонила голову, но никуда не ушла. За окошком замершей кареты горел костер, у которого грелись и что-то пили молчаливые рыцари. Генерал ходил между отдыхающих коней и гладил их морды.
- Моя госпожа, - почти шепотом начала советница, - нам нельзя терять время.
- Мне кажется, вам нельзя гораздо больше, - отрезала Шанталь.
- Все верно, - Советница кивнула. – Ты уже королева. И все же выслушай меня. Ты ничего не знаешь об обычаях Норготы.
- Почему бы вам не начать тогда с истории Норготы? – спросила Шанталь с вызовом. - Почему бы тебе не рассказать мне, на чем держится власть, что добывают в горах, чем вы торгуете, с кем из соседей у вас мир, а с кем – война?
Советница едва заметно улыбнулась:
- Всему свое время, моя госпожа. Было бы разумнее начать с общего, будь у нас хоть немного больше времени. Государь желает, чтобы свадьба состоялась так скоро, как это возможно. Мы изо всех сил пытаемся тебе помочь, разъяснив хотя бы те обычаи, с которыми ты столкнешься на самой свадьбе. После церемонии у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить об истории, политике и экономике.
Советница была настойчива. Шанталь и сама умела упрямиться. Мать-настоятельница не раз ругала ее за столь неподобающую для юной девушки привычку упереться и сделать все по-своему. Но Советница умела стоять на своем так мягко, что Шанталь не во что было упираться.
- Не отказывайся от нашей помощи. Тебе неприятны разговоры с нами, но неприязнь эта преодолима. Я знаю, моя госпожа, что тебе нелегко. Я знаю, моя госпожа, что ты не выбирала свою судьбу. Впусти меня.
Шанталь помолчала. А потом открыла дверь.
- В моей стране и не принято выбирать свою судьбу, вообще-то.
- Мне это известно. Вы женитесь не потому, что любите, а любите, потому что женитесь. И ты смирилась с решением, которое приняли за тебя твоя воспитательница и твой король. Но ты боишься…
- Боюсь, - согласилась Шанталь. – Я ничего не знаю ни о вашей стране, ни о вашем народе, ни о… короле.
- Спроси меня, - предложила Советница. – А я тебе постараюсь рассказать все как можно проще.
Она помолчала.
- О чем можно спрашивать?
- О чем угодно. Только пообещай мне, моя госпожа, что выслушаешь все же и о том, что должно делать в супружеской спальне.
Шанталь тяжело вздохнула. Она была готова слушать о чем угодно, лишь бы отвлечься от мыслей, которые преследовали ее уже пару дней. Ей предстояло не просто стать членом семьи правителя Норготы. Ей предстояло любить его, чужестранца, колдуна… Шанталь поняла, что смотрит на Советницу почти жалобно.
- А у нас, вообще-то, не принято говорить о таких вещах, - призналась Шанталь.
- Именно поэтому послушай. В конце концов, в вашей стране принято, чтобы жена, выходя замуж, принимала обычаи мужа. А мы не видим ничего постыдного в любви…
- Любовь – это высокое чувство, о котором пишут стихи и романы, - прервала ее Шанталь чуть резче, чем стоило бы, - а то, о чем ты говоришь, называется супружеский долг.
Советница удивилась:
- И кто кому должен?
Рыжая целительница говорила быстро, будто боялась не успеть.
Шанталь сидела, отвернувшись к окну. Сначала ей было стыдно, потом страшно, а теперь она почти готова была разрыдаться от бесконечной жалости к себе. Ее везли в чужую страну замуж за колдуна, которого боятся даже те, кто никогда не видел. Она надеялась сначала, что потому и боятся, что не видели, но те почтительные поклоны, которые ей теперь приходилось принимать, так сильно отличались от поклонов, принятых в ее стране, именно тем, что были насквозь пропитаны страхом. Целительница, советница и генерал боялись Короля-Чародея. Светлые боги, они боялись его здесь, на южных склонах Драконьей Пасти, а ей надо стать его женой, да еще и любить его! И ладно бы, просто любить: быть с ним ласковой, родить ему детей и выражать ему свое почтение. Так нет же, надо искренне… не бояться?
Как можно его не бояться? Почему, светлые боги, почему она? Почему король отдал ее? Она не была никогда приближена к двору, хотя отец ее в свое время был в почете. Будь она королем, она постаралась бы, конечно, выдать за соседа свою молодую кузину, которая была того же возраста, что и Шанталь, только при этом всю жизнь провела при дворе и могла бы быть гораздо полезнее на троне Норготы.
Или Король-Чародей потому и захотел ее, что она хоть и была наследницей почтенного и древнего рода, но в Империи никогда ничего не решала, не была замешана ни в каких интригах и не стала бы диктовать ему свою волю? Потому и забрал ее так быстро, не дав даже увидеться с королем напоследок? Потому так торопится со свадьбой?
Но зачем ему, вообще, этот союз? У Империи никогда не было с Норготой мира, но и войны никогда не было! У них нет никаких общих интересов, спорных территорий, вряд ли они вместе собрались воевать с Илтаной или Ришем – слишком ненадежно было брать в союзники пусть и соседа, но о котором ты ничего толком не знаешь. Все это казалось каким-то фарсом, дурацкой прихотью сумасшедшего колдуна, решившего вдруг зачем-то испортить ей, Шанталь, жизнь и придумавшего этот никому не нужный союз. Почему она? Чего она не разглядела, чего она не знает о себе и об интересах Империи?..
Что она, вообще, знает об интересах Империи?..
- Спрашивай, госпожа.
Советница сидела на расстеленном плаще, подобрав под себя ноги. Вчера перешли перевал. Здесь, наверху, еще было солнечно, но внизу на склонах уже толпились тучи.
- Почему генерал все время молчит? – Шанталь сама не знала, почему спросила об этом.
Советница улыбнулась:
- Ему не дозволено говорить в присутствии королевы.
- Почему?
- Потому что в мирное время он не должен тревожить королеву своей болтовней, - тихо проговорила Советница. – Ему станет можно говорить, когда ему будет что сказать тебе, моя госпожа. Спрашивай еще. - И Шанталь готова была поклясться, советница удержалась, чтобы не произнести: «Не бойся».
- А король?..
Она запнулась, посмотрела на Советницу. Та была спокойна и даже улыбалась.
- Можно спросить про короля?
- Я думаю, нужно, моя госпожа, ведь ты же ничего о нем не знаешь.
Шанталь растерялась. Слишком много было вопросов, слишком много слухов рассказывали о нем. По большей части глупых, Шанталь и сама понимала, что в такое только дети верят, но вдруг?..
- А правда, что на кого укажет его железный перст, тот забудет себя и не сумеет сдвинуться с места, пока король не разрешит?
- Да, не совсем так, но да, - кивнула Советница, чуть подумав. – Себя не забудет, и с места сдвинуться сумеет, но так медленно, что король успеет за это время подойти на расстояние вытянутой руки, вынуть из онемевших пальцев занесенный для броска кинжал и вернуться туда, где стоял до того.
- Ты будто сама это видела, - прошептала Шанталь.
- Видела, - коротко кивнула Советница. – И на жизнь Короля-Чародея покушались. Глупо это было и безнадежно, но несколько раз его пытались убить. Давно это было, не все еще понимали тогда, кто он такой.
- Так он действительно колдун? – спросила Шанталь.
- Король-Чародей, - проговорила Советница. – Он действительно колдун. И очень сильный колдун.
Шанталь поджала губы. Интересно, а что еще правда? Говорят еще, что тело его сжигает изнутри негаснущий огонь. И он всегда носит свои черные доспехи и золотую маску, а лица его никто никогда не видел. И силу он получил от Владыки Бездны, взамен на нее он побывал по ту сторону Хаоса и отслужил триста лет в Его легионах. А приходя к власти в Норготе, велел казнить всех культистов Бездны, потому что те знали его как слугу Владыки. И что ему семьсот лет…
Шанталь поняла вдруг, что говорит все это вслух.
- Ему тридцать два, - улыбнулась Советница. – И ты точно увидишь его лицо.
Шанталь сидела и молчала, не зная, куда себя деть.
- Если хочешь, разреши генералу говорить, - добавила Советница.
Генерал чесал густую гриву своего вороного коня жестким костяным гребнем.
- Почему вы не поручите слугам уход за лошадьми? – спросила Шанталь.
Генерал склонился перед ней в уже почти привычном приветствии.
- Если моя госпожа пожелает, прикажу, - у него был глухой и низкий голос, будто простуженный. Шанталь подумала, что он был вовсе не против молчать все это время.
- Если вам нравится, ухаживайте сами, - сказала она как можно равнодушнее.
Генерал кивнул. Или поклонился – кто их разберет?..
- Ты хотела спросить меня о чем-то, госпожа?
Когда же она уже привыкнет к их манере обращаться?
- Тебя волнует твоя безопасность в пути или сам путь? Или ты хочешь знать, что говорят лазутчики с южных границ?
Шанталь вздрогнула.
- И что же говорят лазутчики?
Генерал снова кивнул-поклонился. Похоже, он обязан был делать это каждый раз…
- Что твой король держит слово, моя госпожа, и заинтересован в мире между Норготой и Империей. Что нам не стоит опасаться предательства с его стороны, что у него есть достаточно людей в армии, чтобы выслать подмогу союзникам в случае необходимости, что Король-Чародей не прогадал.
Так просто. Так просто генерал об этом говорит… А эти ведьмы-жрицы все о своих ритуалах, да об искренности в супружеской спальне! Впервые за всю долгую дорогу Шанталь наконец-то почувствовала себя тем, чем являлась. Королевской печатью на свитке с договором. Гарантией.
Королевской печати хорошо, ей не надо любить колдуна.
- Ты боишься Короля-Чародея?
Кажется, генерал удивился.
- Сейчас – нет, - сказал он, помедлив. – Я уверен, что смогу обеспечить твою безопасность и доставить тебя в столицу в положенный срок. Я верен королю. Нет, сейчас мне нечего бояться.
- А если бы нет…
Шанталь не сумела выразить вопрос, но генерал, похоже, ее понял.
- Ты хочешь знать, считаю ли я, что короля стоит бояться? Да, считаю.
- Потому что он колдун? – спросила она осторожно.
- Потому что он – король, - и тонкие губы генерала едва заметно дрогнули.
Вот, значит, как.
- То есть вас не пугает, что он колдун? – Шанталь снова перешла на привычные для себя обращения.
- Мне это не важно, - ответил генерал. – Я видел, как он пришел к власти. Мне хватило ума сразу стать под его знамена и признать его законным наследником. Не будь он даже колдуном, я бы не советовал относиться к нему беспечно его врагам и не слишком верным подданным.
Они какое-то время молчали. Шанталь обдумывала слова генерал, а генерал ждал разрешения вернуться к своим лошадям.
- А что, были сомнения в том, что он законный наследник? – спросила она.
- Об истории тебе должна рассказать советница Ярна, моя госпожа, - сказал генерал, чуть подумав. – Я не уверен, что мне можно говорить с тобой о таких вещах.
И она отпустила генерала.
- Ты хочешь сплетен, моя госпожа, - вздохнула Советница.
- Я хочу знать, за кого меня отдают замуж, - сказала она твердо. Советница склонила голову.
- История Норготы такова, моя госпожа: после десяти лет смуты и гражданской войны на трон вернулся законный наследник и положил конец кровопролитию, уничтожил темные культы и заключил мир с соседними государствами. Это история, госпожа. Ты же хочешь сплетен.
Шанталь решила стоять на своем. В конце концов, даже Советница, наверное, обязана ее слушаться.
- Почему он ждал десять лет, а не занял трон сразу после смерти своего отца?
- Матери, - поправила Советница. – Что ж, слушай тогда сплетни. Потому что никто, кроме Короля-Чародея, не знает всей правды. Королева Норготы вдруг решила изменить законы наследования трона и объявила, что после нее будет править не старший из ее сыновей, а тот, кто докажет, что достоин трона. Не известно, почему и зачем она это сделала, госпожа. Но, конечно, не прошло и года, как ее отравили. Молодой принц принял новость о том, что его лишат трона, спокойно. Он отправился в странствия, на момент смерти королевы его уже не было в Норготе. Десять лет о нем слышали то там, то здесь. Говорят, он плавал на пиратском корабле. Говорят, служил подмастерьем у оружейника в Железных Горах. Говорят, был лазутчиком в твоей стране, госпожа. Участвовал в каком-то мятеже в Илтане, а последние годы своего добровольного изгнания провел на острове у сумасшедшего отшельника, шамана, обучавшего его колдовству. Все это – сплетни, моя госпожа. Возможно, только ты и узнаешь правду, потому что ты станешь его женой.
- А как он вернул трон?
- Доказал, что достоин, - спокойно сказала Советница. – Пришел и собрал воедино те осколки Норготы, на которые она рассыпалась. И, да, он казнил всех культистов Бездны. – Советница едва заметно улыбнулась. – Сначала он хотел их просто распустить и запретить культы, но они по глупости своей заявили, будто он был одним из них. Но не спрашивай меня о тех годах, госпожа. Это истории не для твоих ушей.
Шанталь сидела молча и обдумывала слова Советницы. Вечер угасал и наливался темно-фиолетовыми цветами. Где-то там, над тяжелыми тучами, наверное, светили россыпи звездных бусин. А на юге, за Драконьей Пастью, молодой король, наверное, отмечал удачно заключенный военный союз с опасным северным соседом.
Столица показалась ей серой. Каменные улицы были пусты: никакой любопытной толпы, только непроницаемые глазницы окон с темным цветным стеклом. Улица мощеной лентой ложилась под копыта черных коней и устремлялась прямо в раскрытую пасть замковых ворот. Сам замок отсюда казался ощетинившимся отрядом копейщиков, сомкнувших ряды и пытавшихся поразить нависающие над ними тяжелые тучи.
У ворот конвоем стояли высокие каменные статуи воинов. Больше никто не встречал прибывших. Советница, сидевшая рядом в карете, забеспокоилась.
Шанталь смотрела в узкую щель между шторами и не могла оторвать глаз от замка. Вблизи он больше напоминал ажурное кружево. В ее стране так искусно строили только храмы, и то не все. Галереи из серого камня казались невесомыми. То здесь, то там замерли в торжественном поклоне (том самом, который так напугал ее в самом начале) строгие статуи воинов и красивых женщин в легких струящихся платьях. Витражи в стрельчатых окнах, казалось, излучали бледный лиловый свет. Она хотела отдернуть штору, но Советница перехватила ее руку.
- Насмотришься еще, моя госпожа.
Только теперь беспокойство Советницы передалось и ей.
Короля не было. Советница сообщила, что он на восточной границе, что свадьба, тем не менее, состоится через неделю, что Король-Чародей сожалеет, что не сможет провести эту неделю со своей невестой, как планировалось изначально, но переносить ничего не намерен.
Советница водила Шанталь по ажурным галереям замка и рассказывала о далеких событиях прошлого, о мятеже в Илтане, о первых королях Норготы, о предках Короля-Чародея, а она смотрела на витражи из бледно-фиолетового стекла и не могла отделаться от глупой и наивной надежды – все обойдется. Все пошло не так, как планировалось. Король-Чародей зачем-то на границе. Там что-то особенное, раз он поехал лично. Возможно, война. Возможно, ему будет не до свадьбы. Тогда он отправит Шанталь домой…
…или не отправит? И она останется в чужой столице с Советницей ждать его. А если его убьют? Ее оправят домой? Или отравят на всякий случай, как отравили мать Короля-Чародея? Или просто начнется борьба за власть… Светлые боги, ну почему она? Если он вернется, она прямо спросит его. Ты же хотела, рыжая лекарша, чтобы я не боялась?.. Я спрошу. А, может, даже выпрошу, чтобы он передумал…
Явилась еще одна женщина с толпой слуг, обмеряла ее, примеряла на ее ноги два десятка пар туфель - все жесткие и неудобные. (Она упадет к нему в ноги и будет умолять отпустить ее домой, выбрать кого-нибудь другого, кого угодно, только не ее!) Три вечера под ряд ей делали замысловатые прически, надевали самые разные украшения, вертели перед зеркалами, рассматривали, спрашивали, нравится ли ей.
Шанталь было все равно, она просила туфли помягче и поменьше дергать за волосы.
А если он все-таки не вернется?
Худой и бледный юноша показал ей эскизы одинаковых странных платьев, Шанталь ткнула пальцем в какой-то из них, и женщина похвалила ее выбор.
А если вернется и узнает об этих ее мыслях, он же колдун! Что тогда? Он отправит ее домой? Или просто накажет за эти мысли? А что ответит ее король на такое, интересно? Наверное, должны быть какие-то гарантии ее безопасности в Норготе, ведь ее король всегда заботился о своих подданных, он не отправил бы ее в чужую страну, не удостоверившись в ее безопасности… ее король. Король-Чародей теперь - ее король. Шанталь - его невеста, она всю дорогу учила здешние ритуалы, она подготовилась. Шанталь пообещала себе, молодому королю Империи, Королю-Чародею, советнице Ярне, она теперь в долгу перед двумя державами. У нее есть обязанности. На нее возлагают надежды. Какая, в сущности, разница, почему именно она? Шанталь станет хорошей королевой, будет слушаться своего мужа и – кто знает, вдруг в этом возникнет необходимость – будет помогать ему. Она будет той самой гарантией мира и дружбы между Норготой и Империей. Она все сделает как надо, не подведет короля и не разочарует мать-настоятельницу. И Король-Чародей не пожалеет, что выбрал ее.
Светлые боги, только бы он вернулся.
- Ты можешь отказаться.
Наверное, Шанталь просидела с открытым ртом целую вечность, пытаясь понять, что имела в виду Советница, и не ослышалась ли она.
- Отказаться от чего, - спросила она осторожно.
- От предложения Короля-Чародея, моя госпожа.
Шанталь показалось, что в тишине отчетливо можно расслышать, как медленно и мерно стучит ее сердце.
- То есть как? – во рту разом пересохло, слова давались ей тяжело. – Отказаться? Отменить свадьбу?
- Да, - спокойно ответила Советница.
Здесь, должно быть, какая-то ловушка. С самого начала была… нет, бред. Глупости. Советница сейчас уточнит: но в случае твоего отказа, моя госпожа, немедленно начнется война между Норготой и Империей, а тебя казнят завтра на дворцовой площади…
- Что будет в случае моего отказа? – поторопила она Советницу.
- Тебя отвезут домой. Военный союз будет расторгнут.
- Будет война! – подытожила она.
- Нет, - возразила Советница, - у наших государств нет спорных территорий, наши интересы никак не пересекаются. Просто расторгнем соглашение об оказании военной поддержки друг другу - и все.
В бледно-лиловых витражах насмешливо играл одинокий солнечный лучик. Советница шутит.
- Я с самого начала могла отказаться? – спросила Шанталь тихо.
- Да. Для Короля-Чародея важно, чтобы ты стала его женой по доброй воли. Я знаю, что в вашей стране мнение самих жениха и невесты не очень важно, но он приказал мне обязательно сказать тебе: ты можешь отказаться.
- И ты с самого начала должна была сказать мне? – совсем уж тихо спросила Шанталь. Советница молчала.
Ее везли в этой проклятой карете. Ей рассказывали про проклятые ритуалы. Она почти неделю торчит в проклятой столице. Она с самого начала могла отказаться. Не слушать. Не ехать.
- Ты нарушила Его приказ? – Шанталь с трудом сдержала гнев.
- Нет, моя госпожа, - Советница наконец-то позволила себе улыбнуться. – Ведь я сказала тебе до свадьбы: ты можешь отказаться, для тебя это ничем трагическим не закончится.
- Ничем трагическим не закончится?! – Шанталь сжала кулаки. – Мой король уверен, что заключил очень важный военный союз, он надеется на меня, как я вернусь к нему?! Что я ему скажу?!
- Если бы Король-Чародей отправил меня замуж за твоего короля, - Советница продолжала улыбаться, - я бы сказала ему, что не люблю твоего короля и не могу быть ему женой. Но у вас ведь свои обычаи. Вы любите, потому что женитесь. Прости меня, моя госпожа. Если бы я сказала тебе, что ты можешь отказаться, там, у тебя дома, ты бы ни за что с нами не поехала. Ты была напугана и не знала, что тебя ждет. Ты вообще ничего о нас не знала. Теперь тебе многое известно. Ты уже взяла на себя обязательства перед своим королем и своей родной страной. Ты, я знаю, смирилась со своим будущим. Теперь я не боюсь предоставить тебе право выбора, как приказал мне Король-Чародей, потому что теперь есть шанс, что ты не откажешься.
- Ты посмела ослушаться его, - почти с ненавистью сказала Шанталь. Советница сдвинула светлые брови:
- Никогда бы я не посмела Его ослушаться. Ни я, ни генерал, никто из нас не посмел бы. Поэтому мы здесь, у него при дворе, а не в тюрьмах и не на виселицах, моя госпожа. Я поступила так для Его блага. Я поступила так, как посчитала нужным, но я никогда бы не пошла против Него.
В повисшей тишине замер даже солнечный луч в витражах, затих и исчез вовсе.
- Ты в самом деле так сильно боишься его? – спросила, наконец, Шанталь.
- Нет, - ответила Советница. – Я боюсь того, что было с Норготой до Него, моя госпожа.
Завтрак был сегодня непривычно ранним и даже слишком плотным. Ешь, сказала рыжая лекарша, в следующий раз ты сядешь за стол только после церемонии вместе с гостями, к тому времени небо уже потемнеет. Потом пришла Советница.
Вестей от Короля-Чародея не было. Но церемония была назначена, оставались последние приготовления. Слуги убирали со столов, а Шанталь смотрела в окно, выходящее на восток.
- Пора, моя госпожа. Времени мало. Идем.
Шанталь кивнула. По восточной дороге мчался всадник. И ей стало тревожно.
Зачем посылать гонца? Что-то случилось? Вдруг он не успеет?
Вдруг он не вернется?..
Шанталь омыли водой с едва уловимым цветочным запахом, который остался на коже и волосах, и отвели в покои. Она пошла к окну и долго всматривалась в пасмурное небо через лиловое стекло.
Окно выходило на юг, и из него она точно не увидит возвращающееся с восточной границы войско с Королем-Чародеем во главе.
Дверь за ее спиной открылась, и в зал вошел мужчина, в дорожной одежде – тот самый гонец, прибывший рано утром. Шанталь встретилась с гонцом взглядом – и замерла. Все страхи, успевшие поселиться в ее душе за это утро, как будто разом проснулись и закричали, завыли. Шанталь почувствовала, как похолодело в груди. Сейчас решится. Вот гонец объявляет ей, что на восточной границе война, свадьбы не будет, а ее отправят домой. И одновременно он говорит, что Король-Чародей уже ждет внизу в пиршественном зале. И что Король-Чародей убит, а ее отправят домой. И что ее казнят завтра на заре. И что завтрак был отравлен. И что посланники Короля-Чародея ошиблись, на самом деле он отправлял за другой девушкой. И что началась война с Империей…
Ей показалось, что время замерло, а ноги вросли в пол. Шанталь не отрывала взгляда от гонца. В комнате разом потемнело, уши заложило, и Шанталь с ужасом поняла, что глаза ее перестали различать окно и стену, все слилось в одно сплошное серо-фиолетовое пятно, все, кроме проклятого гонца. Зачем он здесь? Зачем к ней впустили этого человека? Она не должна никого принимать, она не хочет, пусть уйдет, пожалуйста, пусть только уйдет отсюда!
- Не пугайтесь, я прошу вас.
В комнате снова стало светло.
Гонец сам смотрел на нее почти с испугом. Что странное было в его взгляде. Странное и страшное.
Шанталь не должна его бояться.
Она взяла себя в руки, выпрямила спину и подняла голову повыше. Это далось ей с трудом, но Шанталь справилась.
- Вы прибыли с восточной границы? – спросила она как можно спокойней. Шанталь дышала ровно, кое-как поползло время, медленно теплело в груди.
- Да, - кивнул гонец, не отводя своего странного взгляда. Он смотрел так, будто пытался узнать в Шанталь старую знакомую, которую не видел много лет.
- Какие новости? – спросила она.
- Мы победили. Теперь еще лет десять там будет спокойно, - Шанталь вдруг заметила, что взгляд у гонца теплый-теплый. Жуткий. Но теплый. Ей даже показалось, будто теперь-то все будет хорошо, пока этот человек рядом с ней, никто не посмеет ее обидеть…
Дверь распахнулась, и вошла Советница, за ней следом вереница слуг, внесли темно-красное платье и самые мягкие туфли из тех, что ей давали примерять, сундук с камнями и украшениями, которые обычно вплетали ей в прическу, строгую зубастую корону из темного металла и темно-красную мантию, вышитую золотом. Они обошли стоявшего в центре зала гонца, Советница обернулась к нему, нахмурилась, кажется, собиралась отчитать и прогнать его, но вдруг замерла, удивленно вскинув брови. Замерли слуги, снова замедлилось время, целую вечность летел к полу оброненный кем-то перстень с темным камнем. Гонец развернулся на каблуках и вышел из зала. Тяжелая дверь закрылась за его спиной. Упал на пол перстень. И Советница, и слуги стояли, опустив головы в ставшем таким привычным поклоне.
Шанталь только теперь поняла, что тот, кого она приняла за гонца, так ни разу и не склонил перед ней головы.
- Ты готова, моя госпожа?
Шанталь кивнула. Советница мягко сжала ее ладонь.
- Будь счастлива, моя госпожа.
Шанталь сделала шаг и остановилась перед резной дверью с позолоченными ручками, оглянулась на Советницу, потянулась к двери - и отдернула руку.
- Скажи, Ярна, - она снова обернулась к Советнице, собралась с мыслями. Сколько раз она проговаривала это про себя, пытаясь найти нужные слова… Спросить самое важное...
- А кто решал, кого отправить в Норготу, правитель Империи?
Советница удивленно вскинула бровь:
- Конечно, нет. Конечно, Король-Чародей тебя выбрал сам.
- Но почему я? Нет, я не боюсь больше, я не хочу больше, чтобына моем месте был кто-то другой... Я понимаю, мирный договор – это очень важный шаг в отношениях наших государств, я знаю, что этот союз нужен и Королю-Чародею, и Империи. Скрепить мирный договор браком – проверенная веками традиция… Я только не понимаю, -Шанталь перевела дух. - Почему именно я? Я ведь ничем не лучше десятка других девушек, дочерей герцогов и графов, приближенных ко двору, родственников короля… Почему?
Советница улыбнулась уголком губ:- Королю-Чародею не нужен никакой союз, моя госпожа.
Шанталь ждала, что Советница скажет еще что-то, но та молчала. Шанталь хотела спросить еще, но в этот момент резные створки двери распахнулись, и она увидела зал и выстроившихся вдоль стен гостей, солнечные лучи в бледно-лиловых витражах и музыкантов на балконе, алую ковровую дорожку и накрытые столы, ритуальные кубки и синеглазого гонца в высокой черной короне.
И грянула музыка.